20 фильмов-антиутопий, которые заставят задуматься

От классики до современности

Повесть Р. Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», бесспорно, является классикой антиутопического жанра. Книга на все времена. Автор, один из немногих, предупреждает здесь об угрозе тоталитаризма. Мнение читателей, оставляющих отзывы о произведении, схожи: как много предвидел автор. То, что сейчас происходит вокруг, Брэдбери предсказал еще несколько десятков лет назад. О чем эта повесть, многие годы не покидающая первых строчек списка «Лучшие антиутопии»?

Книги этого жанра действительно написаны «мастерами изображения человеческих душ». Насколько точно многие из них смогли отобразить внутренний мир человека и далекое в те времена будущее. Повесть «451 градус» — очень смелая, хорошо написанная книга. Автор знакомит читателя с рядовыми людьми. Вводит в обычный дом, где хозяйка отрешается от окружающей жизни «ракушками» — радиоприемником или ожившими телевизорными стенами. Знакомо? Если «телевизорные стены» поменять на слова «интернет и телевизор», то получим окружающую нас действительность.

Мир, нарисованный автором, искрится всеми цветами радуги, льется из динамиков, билборды тянутся вдоль трасс сплошными многометровыми полотнами. Друзей заменяют «родственники», с экранов интересующиеся делами и отнимающие все свободное время. На окружающую красоту времени не остается – на первые цветы и весеннее солнце, закаты и рассветы, даже на собственных детей.

Но люди, живущие среди говорящих стен, счастливы. И рецепт их счастья довольно прост: они одинаковы. Они ничего не хотят, живут только в мире своих гостиных. Им большего не надо. Мало запоминают, мало думают, их головы забиты одним и тем же.

Книги в этом мире под запретом. Хранение книг – карается. Здесь их сжигают. Пожарные не спасают жизни людей, не тушат огонь. Они сжигают книги. Разрушая тем самым человеческие жизни. Один из героев повести, пожарный Гай Монтэг, встречается однажды с девушкой, которой удается «встряхнуть» этого героя, разбудить в нем тягу к нормальной жизни, к истинным человеческим ценностям.

Литература

Энциклопедии

• Ланин Б. А. Антиутопия // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Николюкин А. Н.. — Институт научной информации по общественным наукам РАН: Интелвак, 2001. — С. 38—39. — 1596 с. — ISBN 5-93264-026-Х.
• Черняк В. Д., Черняк М. А. Антиутопия // Массовая литература в понятиях и терминах. — Наука, Флинта, 2015. — С. 10—12. — 250 с. — ISBN 978-5-9765-2128-5.
• Brian M. Stableford. Dystopia // Science Fact and Science Fiction: An Encyclopedia. — Taylor & Francis, 2006. — С. 133—135. — 729 с. — ISBN 9780415974608.

Книги

• Геллер Л. М. Вселенная за пределами догмы. Размышления о советской фантастике. — Лондон: OPI, 1985. — 446 с. — ISBN 0-903868-58-X.

Статьи

• Любовь Романчук. Утопии и антиутопии: их прошлое и будущее // «Порог». — 2003. — № 2. — С. 49—53.
• Шогенцукова Н. А. Антиутопическое начало в позднем творчестве Марка Твена и современная антиутопия // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. — М., 1987.

Самые лучшие антиутопии

Книги, которые предшествовали появлению антиутопии, призваны показать, к чему могут привести тревожные явления современности, какие плоды они могут принести. К таким романам можно отнести следующие:

• 1871 — «Грядущая раса», Э. Булвер-Литтон.
• 1890 – «Колонна Цезаря», И. Донелли.
• 1907 – «Железная пята», Дж. Лондон.

В тридцатые годы появляется целый ряд произведений – предупреждений и антиутопий, которые указывали на фашистскую угрозу:

• 1930 – «Самодержавие мистера Паргема», Г. Уэллс.
• 1935 – «У нас это невозможно», С. Льюис.
• 1936 – «Война с саламандрами», К. Чапек.

Сюда же можно отнести и указанные выше произведения Хаксли, Оруэлла. «451 градус по Фаренгейту» (1953) Р. Брэдбери считается одним из лучших романов в данном жанре.

Итак, ма разобрались, что такое антиутопия. Книги (список лучших из них, известнейших, которые на все времена признаны непревзойденными в рамках данного направления, рассмотрим более подробно далее) эти до сих пор пользуются спросом. Более того, сегодня они актуальны, как никогда. В чем же их ценность? О чем предупреждают авторы этих романов?

Оруэлл и его романы

Произведения этого автора признаны как самые лучшие антиутопии. Книги Оруэлла «1984» и «Звероферма» прекрасно показывают, что люди, способные мыслить не как все, оказываются вне закона.

«1984» — потрясающий роман, в котором общество показано как тоталитарный строй, основанный на духовном и физическом порабощении. Пронизанный ненавистью и страхом. Обыватели этого мира живут под неусыпным оком «старшего брата». «Министерство правды» уничтожает историю, регулирует, какие факты уничтожить, какие исправить или оставить.

«Распыление», то есть социальный отбор, считается частью государственной машины. Человека могут арестовать, могут выпустить. А случается так, что он пропадает без вести. Жить в этом мире непросто. Государство ведет войны, объясняя населению, что это для их блага. «Мир – это война». Товаров первой необходимости нет, еда – отмеренный паек.

Ударный труд на благо общества, внеурочные работы, субботники, государственные праздники – обычное явление в этом мире. Шаг в сторону от общепринятых законов – и человек не жилец. «Свобода – это рабство». Профессионалы оруэлловского мира заняты дезинформацией населения. Уничтожение и искажение документов, подмена фактов. Везде ложь, вопиющая ложь. «Незнание – это сила».

Романы Оруэлла тяжелые, но сильные. Безусловно, это лучшие антиутопии. Книги написаны хорошо, от первой и до последней страницы пронизаны здравыми мыслями. Автором движут только благие намерения – предостеречь человечество от социальной катастрофы. Показать, что насилие, жестокость, безжалостность, безмолвие общества порождают абсолютную власть. В конечном итоге счастливы только те, кто живет ради партии. Но абсолютная власть убивает личность. Возвращает его в первобытное состояние. Даже больше. Абсолютная власть способна погубить человечество.

Новый мир

В романе Олдоса Хаксли «О, дивный новый мир» не все так страшно, как у Оруэлла. Его мир зиждется на сильном Мировом государстве, которое охватила технократия. Оставлены небольшие резервации, как экономически невыгодные, в качестве заповедников. Казалось бы, все стабильно и правильно. Но нет.

Людей в этом мире делят на касты: альфы занимаются умственным трудом — это первый сорт, альфа-плюсы занимают руководящие должности, альфа-минусы – люди поменьше чином. Беты – женщины для альф. Беты-плюсы и минусы, соответственно, умнее и глупее. Дельты и гаммы – обслуга, сельскохозяйственные рабочие. Эпсилоны – низший слой, умственно отсталое население, исполняющее рутинную механическую работу.

Особи выращиваются в стеклянных бутылях, воспитываются по-разному, даже цвет одежды у них отличается. Главное условие нового мира – стандартизация людей. Девиз – «Общность, одинаковость, стабильность». Отвергая историю, они все живут сегодняшним днем. Все и вся подчинены целесообразности во благо Мирового государства.

Основная проблема этого мира в том, что искусственное равенство не может удовлетворить мыслящих людей. Некоторые альфы не могут приспособиться к жизни, ощущают полное одиночество и отчуждение. Но без сознательных элементов новый мир невозможен, ведь именно они отвечают за благополучие остальных. Такие люди принимают службу как каторгу или отбывают на острова из-за разногласий с обществом.

Бессмысленность существования этого общества в том, что им регулярно «промывают» мозги. Целью их жизни стало потребление. Живут и работают они для того, чтобы приобретать абсолютно ненужные вещи. Им доступна разнообразная информация, и они считают себя достаточно образованными. Но у них нет желания заниматься наукой или самообразованием, расти духовно. Их отвлекают незначительными и приземленными вещами. В основе этого общества все тот же тоталитарный режим.

Если все люди смогут мыслить и чувствовать, то стабильность рухнет. Если их лишить этого, то все они превратятся в омерзительных тупых клонов. Привычного общества уже не будет, его заменят касты искусственно выведенных особей. Устраивать общество путем генетического программирования, разрушая при этом все основные институты, равносильно его уничтожению.

В своем жанре названные выше книги считаются лучшими. К таковым можно также отнести:

• «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (1962).
• «Мы» Евгения Замятина (1924).
• «Повелителя мух» Уильяма Голдинга (1954).

Эти произведения считаются классикой. Но современные авторы тоже создали немало замечательных книг в утопическом жанре.

Институт «Промывания мозгов», клички и бесконечные очереди: «Зияющие высоты» Александра Зиновьева

Виталий Сааков. Иллюстрация к роману Александра Зиновьева «Зияющие высоты». 1992. Изображение: priss-laboratory.net.ru

Писатель Александр Зиновьев. Фотография: wikipedia.org

Писатель Александр Зиновьев. Иллюстрация к книге Павла Фокина «Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016

Александр Зиновьев начал писать сатирическую книгу «Зияющие высоты» о советской действительности летом 1974 года.

Зиновьев работал на съемной даче в Переделкино. Времени на редактуру и корректуру не было: философ писал начисто, знакомые сразу же перевозили отрывки во Францию. Александр Зиновьев вспоминал: «Процесс писания мог быть прерван в каждую минуту. Поэтому я писал каждый кусок книги так, как будто он был последним. Поэтому книга получилась как сборник самостоятельных коротких произведений». К началу 1975 года «Зияющие высоты» были готовы.

Действие романа происходило в вымышленном городе-государстве Ибанске, все жители которого носили одинаковые фамилии. Люди откликались на клички. Под предводительством главы — заведующего и «вождя Братии» — они стремились перейти из политического строя «социзм» в «полный социзм». Любое мероприятие в Ибанске превращалось в «историческое событие». Зарисовки из городской жизни чередовались с историями сотрудников, которые работали в Институте промывания мозгов. В одной из частей Зиновьев передал разговоры в очереди за товаром «ширли-мырли», которого никогда нет.

В августе 1976 года роман «Зияющие высоты» опубликовали в Швейцарии. Писателя уволили из Института философии и лишили всех степеней и званий за «антипатриотические действия, несовместимые со званием советского ученого».

История создания

Жанр антиутопии появился благодаря предшествующей ему утопии, которая была популярна еще в 17 веке благодаря своим идеалистическим представлениям о будущем. Одним из первых примеров страны грез послужила Эльдорадо – волшебная долина изобилия из романа Вольтера «Кандид». Сам термин вошел в обиход с легкой руки Томаса Мора, так он назвал свое произведение об идеальном острове. Чем же антиутопия отличается от утопии? Новый тип фантастического романа берет на себя функцию критического отношения к возможному будущему, нынешнему обществу и человечеству в целом. В отличие от утопических произведений, в антиутопиях описывается не идеальное представление о завтрашнем дне, а самое что ни на есть худшее представление о том, что нас ждёт. Данный жанр зародился в Англии, где, как ни странно, доселе создавались позитивные утопические романы.

Самая первая литературная антиутопия — это «Левиафан» Т. Гоббса, где государство уподобляется библейскому чудовищу левиафану. Опубликована она была в 1651 году в Англии, и тогда вызвала всеобщее потрясение и осуждение такой смелой теории. Однако антиутопия как жанр окончательно устанавливается лишь во второй половине 19 столетия.

Антиутопия в мировой литературе занимает весьма шаткое положение, так как её относят больше к фантастике, которую люди не привыкли воспринимать всерьез. Возможно, это происходит из-за страха признаться самим себе, что всё, описанное в жуткой книге, действительно грядёт, может, не в столь крупных масштабах, но отчасти. Толика того, что человечество наблюдало раньше и наблюдает сейчас, было предсказано еще в самых ранних произведениях этого жанра.

Причины появления антиутопии стоит искать в том факте, что для каждого явления всегда находится противоположность и довольно быстро. Раз есть хорошее в лице утопии, пусть будет и плохое, как, например, антиутопия. Эти две крайности отталкиваются друг от друга как магниты, что даёт каждому человеку право выбора: позитивный взгляд в будущее или наоборот. Но всё же говорить о таких категориях, как «добро» и «зло», здесь было бы неправильным, поскольку ни утопия, ни дистопия не знают таких разграничений, как «хорошее» и «плохое». В данном случае их  можно охарактеризовать как «оптимизм» и «пессимизм», «позитив» и «негатив».  Исходя из своих личных взглядов на настоящее, прошлое и будущее читатель выберет тот жанр, который будет ему по душе и будет соответствовать его мировоззрению.

Основные черты

Что касается основных черт и признаков антиутопии, к ним стоит отнести то, что всё повествование основывается на описании какого-либо государства или общества, их политической структуры. Также априори антиутопия – это взгляд в будущее, то есть действия, описанные в произведении, происходят в будущем. Обычно в подобных текстах нет одного взгляда на какой-то режим, зачастую несколько точек зрения сравниваются, объясняются, может даже где-то сталкиваются и создают конфликт. Но есть и другие особенности.

Признаки

• В произведениях этого жанра показываются негативные явления в жизни социалистического или же буржуазного общества, часто затрагиваются вопросы классовой морали, эфемерного «уравнения» личности, последствий технического прогресса.
• Что также характерно жанру, рассказ ведется от лица героев не просто так, а как будто бы вы читаете дневник или заметки этого человека, тем самым ощущая себя частью происходящего.
• Если традиционные жанры считали своим долгом содержать в себе описание героя, его семьи, ближнего окружения, какие-либо семейные или личностные ценности, традиции, то в антиутопии всё аннулируется — не существует никакого описания домашнего жилья или семьи как социального института, где царили бы свои принципы и духовная атмосфера.
• В процессе чтения создается впечатление «омашинивающейся» цивилизации, то есть какой-то запрограммированности человечества и каждой личности в отдельности, что присуще больше каким-то механизмам, нежели человеку.

Темы

• Противостояние технократии и человечества;
• Взаимодействие с инопланетными существами;
• Социальные аспекты политических идеологий, доведенных до гротеска;
• Технологический прогресс и его последствия для людей;
• Жизнь после апокалипсиса;
• Противоборство природы и техники;
• Мировые войны и агрессивные государства-антиутопии

Особенности

Антиутопия – одно из открытий 20 века, основательно потрясших опоры литературной традиции. Новаторская тематика обнажила социальные последствия войн, революций и полной неуверенности в завтрашнем дне. Люди были потеряны, угнетены и озлоблены, поэтому хотели видеть на страницах книг скептически окрашенный, мрачный мир будущего, как оправдание своим пророчествам и предчувствиям. После стольких потрясений, когда голод, обездоленность и нищета превратились в бедствие мирового масштаба, самое время было подумать о будущем. Многие прогрессивные художники слова представляли его, изображая в темных красках. Но лишь оттого, что сгущали полутона настоящего, которые уловили феноменальным чутьем.

Стиль

Схема построения антиутопии стандартна, если не сказать, шаблонна.  Общество разглажено тоталитарным нажимом: все счастливы по незнанию. Свобода, равенство и братство приобретают кошмарные формы, как в королевстве кривых зеркал. Главный герой (обычно работает на правительство) прозревает и начинает бороться против системы, неожиданно находя сторонников. Примечательно, что хэппиэндов в привычном понимании слова не бывает.

Некоторые, прочитав ту или иную антиутопию, отмечают, что читать подобные произведения достаточно тяжело: вокруг пессимизм и ничего, что могло бы хоть немного окрасить жизнь главного героя. В этом заключается стиль данного жанра — вызывает недоумение и непонимание у читателей смирение героев, их примирение с окружающей их реальностью и слепое поклонение строгому режиму.

«Мова». Виктор Мартинович

Книга Виктора Мартиновича «Мова». Фото: oz.by

В недалеком будущем Беларусь исчезла. Минск теперь находится на окраине Российско-Китайской империи. На границе с Европой возвышается стена, а внутри царят новые порядки и новые хозяева. Внешне жизнь видится изобильной и благополучной, кругом разрастаются торговые центры, процветает индустрия развлечений, сексуальная свобода и легалайз. Все меняется, когда контрабандист Сергей незаконно привозит с собой свитки на забытом языке — «мове». Эти письмена превращаются не только в самый запретный и желанный наркотик, но и представляют опасность для всей системы.

Антиутопия — редкий для белорусской литературы жанр

Поэтому каждая попытка вызывает интерес и пристальное внимание. Мартинович написал роман, который занимательно обыгрывает наболевшие проблемы национальной культуры и самоидентификации

«Мова» — пусть и спорное, но безусловно яркое явление на белорусском литературном поле, которое не стоит обходить стороной.

Чтение мыслей и лекарство от эмоций: «Грядущий мир. 1923–2123» Якова Окунева

Николай Акимов. Иллюстрация к роману Якова Окунева «Грядущий мир. 1923–2123». 1923. Изображение: loviknigu.ru

Николай Акимов. Обложка романа Якова Окунева «Грядущий мир. 1923–2123». 1923. Изображение: az.lib.ru

Николай Акимов. Иллюстрация к роману Якова Окунева «Грядущий мир. 1923–2123». 1923. Изображение: loviknigu.ru

В 1923 году журналист газет «Правда» и «Московский рабочий» Яков Окунев опубликовал роман о далеком будущем «Грядущий мир. 1923–2123». По сюжету профессор Моран с помощью особого газа «заморозил» дочь Евгению и знакомого Викентьева на 200 лет. Они проснулись в эпоху Мирового Города, где люди общались между собой с помощью идеографа — прибора, который передавал мысли человека на едином для мира языке. Устройство не позволяло ничего скрыть. Люди преодолели стыд, но исчезло и понятие любви. Советский критик Всеволод Ревич в книге «Перекресток утопий» писал: «Сам Окунев остался недоволен им же сочиненными порядками, и как только дело доходит до конкретных случаев, любовь всегда оказывается несчастливой. Почему — догадаться нетрудно: в несчастье персонажи приобретают хоть какие-то человеческие черты».

Гражданам Мирового Города нельзя было испытывать никаких чувств, кроме желания трудиться на благо родины. От ревности, грусти и печали излечивали специальные врачи.

За роман Окунева вскоре исключили из партии и уволили из изданий. Автор с трудом нашел новую работу. С середины 1920-х годов он писал для газеты «За пищевую индустрию». В 1932 году Яков Окунев скончался от тифа — он заразился во время командировки в Караганду.

Примеры

Для наглядности мы собрали список книг, который поможет вам самостоятельно разобраться во всех тонкостях этого жанра. Если вы не нашли для себя то, что искали, рекомендуем обратить взор на подборку, где есть свыше 20 антиутопий разных видов и стилей.

Известные

Самыми известными антиутопиями являются такие произведения, как «О дивный новый мир» О. Хаксли и «» Д. Оруэлла. Оба произведения построены почти одинаково — новое государство, подчиняющееся одному «Богу», общество разделено на касты, и нет никаких моральных ценностей, принципов и культурных традиций

Также немаловажно здесь существование любовной линии, которая, по сути, движет героем в борьбе с режимом

Современные

Что насчет современности, наше поколение уже считает за классику такие антиутопии, как «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, «Кысь» Т. Толстой и «Generation «П» В. Пелевина.

Все три произведения построены на более или менее одинаковом сюжете, но, например, пелевинская антиутопия более сатирична, чем остальные две, хотя не сильно уступает в этом Толстой, чьё творение отличается небольшим уклоном во что-то сильно фантастическое или даже мистическое.

Русские

Из отечественных антиутопий со школьной скамьи всем известен Евгений Замятин, а его роман «Мы» обычно любим старшеклассниками за нонконформистский дух и новаторство стиля. Это самый известный пример русскоязычной антиутопии.

«История одного города» М. Салтыкова-Щедрина — тоже своего рода антиутопия, хотя, для кого-то это, наверное, станет открытием. Но, несмотря на свою своеобразность, антиутопические смыслы всё же сохраняются в этом произведении, и город Глупов так похож на мир Хаксли или «Поколение Пепси» Пелевина.

«Котлован» же Платонова походит на сатиру, направленную на советскую власть, на режим, ограничивающий людей буквально во всем и пытающийся уровнять общество ив нищете и бесправии, буквально «шагая» по трупам тех, кто чем-то посмел отличиться.

Сатирические и политические

Конечно, какая же антиутопия без политического и сатирического подтекста? Все вышеназванные произведения, так или иначе, содержат политическую сатиру, но «Скотный двор» Д. Оруэлла буквально кричит об этом всем своим содержанием.

Также сатирой на политику отличился Виктор Пелевин в своих произведениях «Омон Ра» и «S.N.U.F.F.», где пытливый читатель может увидеть множество намеков на советские и российские реалии.

Социальные

К социальным антиутопиям относят «Пикник на обочине» Стругацких, где присутствует вполне обычный сюжет, в котором главный герой раскрывается по мере прочтения через различные жизненные препятствия с примесью инопланетной тематики и фантастическими веяниями.

Также социальные аспекты технократии описал Курт Воннегут в произведении «Колыбель для кошки».

Научные

А вот роман Г. Уэллса «Война миров» больше знаком аудитории по кинофильму с Томом Крузом в главной роли. Этот роман относят к научной антиутопии, где происходит противостояние людей и машин — наиболее популярный мотив современных бестселлеров и кинофильмов.

Кроме того, бесподобный Курт Воннегут написал «Утопию 14», которая понравится сторонникам механизации человеческого труда.

Молодежные

Стоит выделить особый вид антиутопий, так называемые «подростковые», чья целевая аудитория в основном состоит из молодежи, которая, возможно, уже пресытилась заезженными сюжетами этих самых антиутопических романов. К таковым относят подростковые антиутопии «Повелитель мух» У. Голдинга и «Заводной апельсин» Э. Бёрджесса. Первый привлекает таинственностью необитаемого острова и подростков, очутившихся на нём (беспроигрышный вариант для любого произведения или фильма), а второй, возможно, своей развязностью и несуразностью.

Произведение китайского писателя Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе», близкое, по сути, к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, самое остроумное из нашего списка и не лишено восточного колорита.

Операции по удалению фантазии и обед по расписанию: роман «Мы» Евгения Замятина

Олег Вуколов. Иллюстрация к роману Евгения Замятина «Мы». 1989. Изображение: magisteria.ru

Писатель Евгений Замятин. 1919. Фотография: magisteria.ru

Олег Вуколов. Иллюстрация к роману Евгения Замятина «Мы». 1989. Изображение: magisteria.ru

Роман Евгения Замятина «Мы» — одна из первых антиутопий Советской России. Автор написал ее в 1920 году в Петрограде, когда вернулся из Великобритании. Главным героем стал Д-503 — житель Единого государства будущего и строитель межпланетной станции «Интеграл». Как и все граждане XXXII века, он ел «нефтяную пищу» и жил в стеклянном кубе высотного здания, шторы в котором закрывались только по определенным дням. Государство-город окружала стена — она якобы защищала жителей от дикарей. На всех улицах чиновники установили камеры видеонаблюдения — «незримых хранителей, которые тотчас могут установить нумера впавших в заблуждение и спасти их от дальнейших ложных шагов». Тоталитарным государством управлял Благодеятель. По его указанию некоторым гражданам с помощью операции удаляли фантазию.

В 1925 году роман впервые опубликовали — в США, на английском языке. На родине произведение восприняли как контрреволюционную карикатуру на коммунистическое общество. Замятина принуждали отказаться от авторства и опубликовать в газете опровержение. Однако писатель этого делать не стал и в 1931 году из-за травли эмигрировал во Францию. Год спустя в интервью историку Жоржу Леферту Замятин говорил: «Близорукие рецензенты увидели в этой вещи не больше чем политический памфлет. Роман — сигнал об опасности, угрожающей человеку от гипертрофированности власти машин и власти государства — все равно какого». В СССР произведение вышло лишь в 1988 году — в журнале «Знамя».

«Праўдзівая гісторыя Краіны Хлудаў». Олег Минкин

Книга Олега Минкина «Праўдзівая гісторыя Краіны Хлудаў». Фото: livelib.ru

Повесть Олега Минкина была издана в 1994 году в одноименном сборнике. Сейчас этот текст читается как тревожное и грустное послесловие к современной ситуации в Беларуси. Но в начале 90-х годов произведение Минкина очевидно было предупреждением о грядущем социокультурном кризисе и проблемах, связанных с правами и свободами людей.

Страна Хлудов — это небольшое мрачное поселение с несколькими улицами, где редко светит солнце, а весь окружающий мир скрыт за огромным забором. Жители местечка, хлуды, убеждены, что за деревянной оградой враждебная среда или вовсе пустыня. Их жизнь регламентирована, увлечения ограничены, а желание изменить свое положение отсутствует. Правитель Хлудии занимается изданием карикатурных манифестов, бессмысленным переименованием немногочисленных улиц и жестким контролем за хлудами. И, возможно, только внезапно появившийся в поселении незнакомец Цмок Калывок сможет что-то исправить.

«Мы». Евгений Замятин. «1984». Джордж Оруэлл

Иллюстрация к книге Джорджа Оруэлла «1984». Фото: aleksei-turchin.livejournal.com

Эти две книги не нуждаются в особых представлениях, но любой разговор о жанре антиутопии без них невозможен. Романы Замятина и Оруэлла оказали колоссальное влияние на литературу, вырастили целые поколения читателей и стали классикой жанра.

«Мы» были написаны Замятиным в 1920 году по горячим следам жизни в новом советском обществе. Единое государство будущего, где воля человека полностью подчинена решениям партии, а личность стирается ради навязанного общественного интереса — вот таким мир рисует Замятин в своем романе, предсказывая тем самым грядущий тоталитарный террор и репрессии. «Мы» стали не просто памятником своего времени, но и почти первой попыткой осмысления новых режимов 20 века.

Оруэлл никогда не скрывал, что на создание «1984» его вдохновила работа Замятина. Во многом эти тексты пересекаются сюжетно, но английский писатель пошел дальше. В «1984» он не просто сумбурно описывает пугающую реальность, а создает подробное и объемное повествование о тоталитарном режиме в Англии будущего. Система, построенная на лжи, слежках, похищениях людей, пропаганде и подавлении инакомыслия, казалась Оруэллу не такой уж далекой, даже для западных стран.

Сегодня, к сожалению, мы все еще видим, что антиутопии Замятина и Оруэлла не теряют своей актуальности, а многое из этих книг врывается в нашу с вами действительность.

«О, этот дивный, новый мир» — Олдос Хаксли

Величайший роман, который вошел в историю литературы и стал шедевром.

На Земле осталось одно государство. Наступила эра общества потребления. Потребление стало культом, у которого есть бог – Генри Форд. Люди больше не рождаются, их выращивают в инкубаторах. На ранних стадиях развития плода, их разделяют на пять групп, которые различаются интеллектуальными способностями. Для того чтобы кастовая система процветала, людям прививают гордость к принадлежности к высшим кастам и полное призрение к низшим.

Свои проблемы люди решают с помощью наркотика, а говорят рекламными слоганами. Люди не имеют постоянных спутников жизни – это считается неприличным.

Главные герои романа отличаются от всего общества, нарушают правила. Но смогут ли они дойти до конца? Что ждет их в конце?

Отличия антиутопии от утопии

Антиутопия — логическое развитие утопии. Однако, если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты.
Важная особенность утопии — статичность, в то время как для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств (как правило — в сторону нарастания негативных тенденций, что нередко приводит к кризису и обвалу). Таким образом, антиутопия работает обычно с более сложными социальными моделями.

Советским литературоведением антиутопия воспринималась в целом отрицательно. Например, в «Философском словаре» (4-е изд., ) в статье «Утопия и антиутопия» было сказано: «В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчёркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека». Такой подход был во многом продиктован тем, что советская философия воспринимала социальную реальность СССР если не как реализовавшуюся утопию, то как общество, владеющее теорией создания идеального строя (теория построения коммунизма). Поэтому любая антиутопия неизбежно воспринималась как сомнение в правильности этой теории, что в то время считалось неприемлемой точкой зрения. Антиутопии, которые исследовали негативные возможности развития капиталистического общества, напротив, всячески приветствовались, однако антиутопиями их называть избегали, взамен давая условное жанровое определение «роман-предупреждение» или «социальная фантастика». Именно на таком крайне идеологизированном мнении основано определение антиутопии, данное Константином Мзареуловым в его книге «Фантастика. Общий курс»: «…утопия и антиутопия: идеальный коммунизм и погибающий капитализм в первом случае сменяется на коммунистический ад и буржуазное процветание во втором».

Наиболее последовательно тезис о различии «реакционной» антиутопии и «прогрессивного» романа-предупреждения разработали Евгений Брандис и Владимир Дмитревский. Вслед за ними его приняли и многие другие критики. Впрочем, такой влиятельный историк фантастики, как Юлий Кагарлицкий, такого различия не принимает, и даже об Оруэлле, так же как о Замятине и Хаксли, пишет вполне нейтрально и объективно. На 10 лет позже с ним согласился крупный социолог и партийный чиновник (в то время сотрудник аппарата ЦК КПСС, в перестройку помощник генсека) Георгий Шахназаров.

Современное литературоведение выделяет в качестве структурного стержня антиутопии «псевдокарнавал»; если основная эмоция описанного Бахтиным карнавала — амбивалентный смех, основой тоталитарного псевдокарнавала становятся абсолютный страх в соединении с благоговением перед государством.

«Страна качества». Марк-Уве Клинг

Книга Марка-Уве Клинга «Страна качества». Фото: oz.by

Марк-Уве Клинг написал книгу, одновременно полную юмора и неподдельного беспокойства о стремительной компьютеризации нашего мира. Эпоха победившего искусственного интеллекта должна сделать жизнь человека максимально комфортной и удобной. Но так ли все безоблачно? Немецкий писатель предлагает свое видение будущего.

Страна Качества — это обновленная реальность. Теперь приложения и гаджеты решают, что кушать, куда пойти, с кем дружить и за кого проголосовать на выборах. Система работает без ошибок и перебоев. Главный герой Петер Безработный, вполне довольный своей уютной жизнью, занимается ликвидацией ненужных машин. Для Петера все изменится в тот день, когда дрон доставит ему товар, который он не заказывал. Попытка вернуть товар и разобраться, в чем причина ошибки, приведет к непредсказуемым последствиям.

Современные антиутопии

Книги (список самых лучших можно увидеть ниже) нынешнего столетия отличаются от классики тем, что в них настолько тесно переплетены различные жанры, что проблематично отделить одно от другого. В них встречаются и элементы научной фантастики, и постапокалипсис, и киберпанк. Но все же несколько книг современных авторов заслуживают внимания любителей антиутопий:

• Трилогия Лорен Оливер «Делириум» (2011).
• Роман Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня» (2005).
• Трилогия Сьюзен Коллинз «Голодные игры» (2008).

Без сомнения, рассматриваемый нами жанр приобретает все большую популярность. Антиутопия предлагает читателям увидеть мир, в котором для них никогда не будет места.

Читатели в своих отзывах сходятся в одном: не все антиутопии читаются легко. Есть среди них «тяжелые книги, дающиеся с трудом». Но идея и суть написанного просто удивляет: насколько происходящие в романах события напоминают современную жизнь, недалекое прошлое. Это серьезные, пробирающие до глубины души романы, которые заставляют задуматься. Многие из книг можно читать с карандашом в руке – люди отмечают обилие интересных мест и цитат. Не все антиутопии читаются на одном дыхании, но каждое произведение надолго остается в памяти.